Фантом банановой диеты - Страница 46

Он бросит Машу после великого открытия, которое обязательно когда-нибудь сделает. Она, протягивая к нему пухлые руки, будет пробираться через толпу благодарных поклонников, а он окинет ее аппетитную фигурку снисходительным взглядом и отвернется. Точно, он так и сделает.

От великого открытия его отделяли время и профессор Ображенский. Не было никакой гарантии, что это открытие он не припишет себе. Совесть Ображенского была не чиста, он это чувствовал.

Во двор въехал автомобиль Туровского, медленно завернул на стоянку и остановился. Из машины вышел Андрей, обошел, открыл дверцу со стороны пассажира. Оттуда с его помощью выскочила Звонарева. Вот это номер! С чего бы у сыщика появилась забота о рыжей пигалице? Константин угрюмо усмехнулся. Туровский в нее влюбился, вот дурак!

Алла была благодарна Андрею за то, что он согласился завезти ее домой, где она смогла переодеться. Туровский ждал ее внизу, в машине.

Она переоделась быстро, выбрала из небольшого количества вещей облегающий джинсовый сарафан и строгую блузку с воротником под горло. Еще Алла заколола волосы. Так она выглядела серьезной и решительной. Профессор должен услышать от нее все, что она должна ему сказать. Было немного страшно сообщать дяде нелицеприятные новости, но Алла не зря настраивалась. И рисковала жизнью из-за Ирины Аркадьевны. Этого они не могут не оценить.

Алла кивнула Андрею в знак благодарности. Она не инвалид, могла бы и сама выйти из салона, но уж если ему так хочется, пожалуйста. Сегодня утром Туровский был с ней слишком предупредителен, словно дал себе слово держаться от нее на почтительном расстоянии. И ночь прошла без поползновений! Алла горестно усмехнулась.

– Аллочка! Вы вернулись?! – В холле их встретил возбужденный Стае Воронцов. – Что с вами случилось?

– Ничего страшного, – ответила Алла, проходя мимо Воронцова наверх, – Андрей Александрович все сам расскажет.

– Расскажу, – пообещал Туровский, – чуть позже.

Он большими шагами прошел к кабинету профессора, который после завтрака работал, и вошел без стука. На удивление, в кабинете профессор оказался один, без помощника Горюнова. Константин ему мешал сосредоточиться и подумать над тем, что случилось.

После приветствия Ображенский полез за сигарами, кивком пригласил Туровского занять привычное место рядом с ним.

– Что же мне теперь делать, голубчик? – сварливо поинтересовался профессор, откусывая кончик сигары. Обычно он пользовался специальными щипцами.

Андрей догадался, что профессор все утро волновался.

– Выгнать ее из дому? – продолжал Ображенский. – Лишить наследства?

– Я бы не стал на вашем месте предпринимать кардинальных мер, – сказал Андрей, потянувшись за щипцами.

– Она была, прости господи, проституткой? – изрек профессор, с блаженством затягиваясь.

Андрею показалось, что Ображенскому по большому счету все равно.

– Если нет никакой гарантии того, что об этом не узнает общественность, мне придется ее выгнать.

Туровский промолчал. В личные отношения жен и мужей он никогда не ввязывался: те сначала ссорились, затем мирились, но всегда виноватым оказывался сыщик.

– Где она? – Ображенский выпустил облако дыма.

– Она наверху. – Следом за ним во втором облаке оказался Туровский. – Отдыхает. Ей требуется отдых, она натерпелась, бедняжка.

– Я о пленке, – раздраженно заметил Ображенский.

Туровский вздохнул. Что ж, возможно, на месте Ображенского он тоже думал бы в первую очередь не о похищенной племяннице, тем более что та все же нашлась.

– Вот она. – Андрей вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт и положил его на стол перед профессором.

– Что это?! – обомлел тот, вытряхивая из конверта конфетти.

– Это постаралась Алла, – охотно пояснил Туровский, – чтобы улика больше никогда не была восстановлена.

– Тогда я могу ее не выгонять? – обрадовался Ображенский. – Не поймите меня превратно! У меня положение в научном обществе, связи. Пойдут разговоры, на меня начнут показывать пальцем…

– Не начнут, – пообещал Туровский, – я выяснил, пленка была в единственном экземпляре.

– Тогда я лишу ее наследства, – задумался профессор, откинувшись на спинку кресла и попыхивая сигарой. – Должен же я как-то отреагировать?

– Безусловно, должны, – согласился Андрей. – Для начала можно было бы освободить Аллу от диеты.

– Аллу? При чем тут она? Ах да. Это она. Но и вы молодец, Андрей Александрович! Я увеличу ваш гонорар после того, как вы выясните, кто покушался на моего деда.

– Выясню, – пообещал Туровский и добавил: – В скором времени.

– Кого же кормить бананами? – задумался Ображенский, выпуская очередное облако. – Ее? – Он упорно не называл жену по имени. Обижался. – Ее. Она виновата, она не станет сопротивляться…

– Зная Ирину Аркадьевну, – хмыкнул Туровский, – я не был бы так уверен.

– Да, – согласился профессор, – она стерва. Но, голубчик, все настоящие женщины – стервы. Она станет сопротивляться. Тогда придется продолжать эксперимент на Константине. Вы видели пленку?

Туровский вздрогнул от неожиданного перехода.

– Нет. Ее видела Алла.

– Очень хорошо, – вздохнул Ображенский.

И мужчины погрузились в два облака дыма.

Аллу терзали мучительные сомнения. С одной стороны, ей хотелось подойти к двери комнаты Воеводина и распахнуть ее ударом ноги.

Показать негодяю – вот она выбралась живая и невредимая, спасенная замечательным сыщиком Андреем Туровским, единственным мужчиной, которому она теперь верит. С другой стороны, Алле хотелось показать Воеводину, насколько равнодушна она теперь к нему. Конечно же она немного преувеличивала. Раз уж думала о нем, равнодушно относиться не могла. Но следовало взять себя в руки и наплевать.