Фантом банановой диеты - Страница 22

– Я решил, Аллочка, – обрадовался ее возвращению Воеводин, – что ты доверишься моему вкусу, – и он указал на меню.

– Я полностью полагаюсь на ваш выбор, Владимир. – Довольная Алла заняла свое место.

Воеводин тут же заметил, что им, как близким родственникам, давно следует перейти на «ты», что Алла должна его звать не официальным именем, а более интимным – Влад, он же зовет ее Аллочкой. Она согласилась. Воеводин предложил выпить на брудершафт, сообщил, что заказал отличное шампанское.

Алла, как сосулька на ярком весеннем солнышке, таяла от комплиментов, ковыряя вилкой дальневосточный салат.

Чокаясь с Владом, она млела от того, что становится близка и дорога этому мужчине.

Ощущая на губах тепло его прерывистого дыхания, она изнемогала от желания быть заключенной в его страстные объятия.

Но все ограничилось скромным поцелуем после выпитого шампанского.

Алла, естественно, не стала торопить события. А Влад никуда и не торопился.

Он медленно ел блины с красной икрой и внимательно смотрел на Аллу, как бы собираясь задать сокровенный вопрос. Как ни странно, Алла услышала совсем не то, что хотела.

– Ты сегодня ночью спускалась в гостиную, – поинтересовался Воеводин. – Профессор сказал, там опять были фантомы…

Алла поняла, Воеводин решил оставить сокровенные мысли на более романтический период времени – вечер. А сейчас просто поддерживает разговор. Не каждый мужчина вот так, с бухты-барахты, начнет признаваться даме сердца в любви и беззаветной преданности под блины и расписной стиль русской избы. Ничего, Алла даст ему время подумать и осознать, что такой девушки, как она, он больше никогда не встретит.

Алла обрадовалась тому, что ее самооценка повышается с каждой минутой. Приятно чувствовать себя привлекательной и желанной.

Приятно разговаривать с мужчиной, который тебе нравится и который тобой интересуется.

Ей захотелось рассказать правду, чтобы Влад, как Туровский, ответил: «Я тебе верю!»

– Это были не фантомы, – сообщила Алла. – Это были настоящие люди, преступники.

– Люди? – Воеводин вскинул красивые брови. – Что же они делали?

Алла вздохнула. Сейчас она скажет то, от чего Владу станет смешно и весело. Но пусть лучше она скажет ему, чем Влад узнает о ночном приключении со слов супругов Воронцовых. Как хорошо, что он толком ничего не знает!

– Я думаю, – прошептала Алла, оглядываясь по сторонам, – они снова хотели украсть картину!

– «Восточный полдень»? – удивился Воеводин. – С таким упорством совершать вторую попытку кражи никому не нужного полотна? Ты уверена, что эти двое тебе не привиделись?

– Я их хорошо разглядела, – прищурилась Алла.

– И сможешь опознать?

Внезапно в голосе Воеводина Алле почудился страх. К чему бы это? Неужели прав Туровский, подозревающий Воеводина?! Этого не может быть. Влад знает, что картина не оригинал, а копия, ему незачем ее красть. Значит, в этом деле замешана его сестра. Но она тоже знает о копии. Как все запутано. Алла вздохнула. Уж лучше бы Воеводин говорил ей о любви!

– Если только темной ночью в темной гостиной, – пожала она плечами.

Воеводин облегченно рассмеялся.

– Я уверена, – обиженно заметила Алла, – они охотятся за рамой! Там может быть что-то спрятано: наркотики, пленка с разведданными, компромат. Да мало ли что можно засунуть в такую необычную раму!

– Наркотики? Глупости. Да и рама обычная, – возразил Воеводин, – такие багеты продаются в любом художественном салоне. Ирина совсем недавно поменяла рамы на всех картинах, привела их к одному стилю.

– Ну, тогда не знаю, за чем они охотятся, – призналась Алла. – Только это не фантомы.

– Аллочка, – Влад поглядел на нее ласково и нежно, – тебе нужно больше есть. Не ночами. – Он добавил со значением: – Ночи можно проводить более приятно.

Алла обомлела. Это был явный намек на их близость. Но она еще не сказала ему «Да!».

Самонадеянность Воеводина несколько охладила пыл влюбленности.

Вот только он ничего не заметил.

Оставшуюся часть завтрака-обеда провели в ничего не значащих рассуждениях о современном искусстве, вспомнили «Белый прямоугольник», а на обратной дороге Воеводин рассказал Алле о творчестве Фредерика Лейтона. Алла об этом не просила, но выслушала внимательно историю на тему «Жил-был художник один».

Жил и творил английский мастер в середине XIX века. Любимым его занятием было запечатление на холсте обнаженного женского тела, пышных античных форм. Сентиментальные подробности исторических сцен (ими художник разбавлял эротику) сделали его чрезвычайно популярным среди соотечественников и жителей Европы, по которой он много путешествовал. После того как одну из его картин купила сама королева Виктория, карьера семимильными шагами пошла наверх. Лейтона избрали президентом Королевской академии художеств, дали дворянство и сделали бароном. В отличие от большинства непризнанных гениев он умер широко известным и популярным. А его картины стали достоянием лучших частных коллекций и собраний музеев Европы.

Поверить в то, что дорогущая картина Лейтона могла оказаться в руках жены Ивана Терентьевича Ображенского, можно. Та происходила из семьи состоятельных дворян. Если бы не одно но. «Восточный полдень» в настоящее время украшал стены Лувра. Сомневаться в том, что там висит именно подлинник, не приходилось.

После этого рассказа Звонарева нисколько не сомневалась, что фантомы возникают возле «Восточного полдня» не просто так. И рама с наркотиками здесь ни при чем…

Небольшой, уютный бассейн в окружении плодовых деревьев и альпийских горок расположился прямо за коттеджем. Он манил обитателей голубой прохладой освежающей воды. День выдался жарким и душным, подруги отправились купаться. Ирина в одном купальнике, обнажающем ее совершенные, немного пышные формы, шла впереди Анастасии, кутающейся в легкое сиреневое кимоно. Накануне они со Ста– сом провели день возле бассейна и сильно обгорели, забыв про защитный крем. Обсуждали важное мероприятие – чрезвычайно важное, ради которого можно было забыть обо всем на свете. Сегодня Стае отказался составить подругам компанию и остался в кабинете с профессором и сыщиком. А Анастасия не смогла отказать подруге, у которой находилась в гостях. Это было просто неприлично – в кои-то веки Ирина осталась днем дома!